Беларусь делает России «выгодные» предложения, от которых та может отказаться

Высокопоставленные чиновники белорусского правительства заявили о готовности осуществить ряд совместных проектов с российскими партнерами. Данную активность можно расценить, как попытку перейти от пассивной самозащиты к более активным действиям в сфере экономического сотрудничества с Россией.

В сфере экономического сотрудничества с Россией наблюдается повышение активности белорусских переговорщиков, которые уже прибегают не только к обороне своих позиций, но и к тактике «осторожного нападения». В частности, 21 июня, в канун годовщины начала Великой отечественной войны, премьер-министр М. Мясникович объявил о готовности Беларуси купить российского производителя сельхозтехники «Ростсельмаш» для последующего объединения его с белорусским предприятием «Гомсельмаш».

Правительственная «операция» продолжилась 22 июня, когда первый вице-премьер В. Семашко заявил о скором объединении активов белорусского предприятия «МАЗ» и российского «КАМАЗ». Особенностью заявления Семашко стала озвученная им рыночная оценка «МАЗа» в USD1,1 млрд., что примерно на 30% превышает сделанную ранее международную оценку активов предприятия. Очевидно, что столь смелая заявка на самом деле является лишь ставкой в переговорах с российской стороной и, вероятно, цифры будут существенно скорректированы. Тем более, что Семашко назвал и оценку «КАМАЗа» – USD1,6 млрд., и непонятно, как даже при таком соотношении стоимостей активов белорусская сторона будет продолжать настаивать на «паритетном» принципе участия в будущем холдинге. (Компромиссом, считает Семашко, может стать передача в холдинг 75% минус одна акция «МАЗ» и 49,9% акций «КАМАЗ», а управление – «паритетное».)

Июньское «наступление» белорусских властей на российских партнеров выглядит несколько авантюрно, поскольку сопровождается одновременной сдачей более важных переговорных позиций

Июньское «наступление» белорусских властей на российских партнеров выглядит несколько авантюрно, поскольку сопровождается одновременной сдачей более важных переговорных позиций. В частности, на прошедшей неделе было объявлено о прекращении поставок в Беларусь нефти из Венесуэлы. Экономическая целесообразность этого проекта изначально считалась сомнительной, однако белорусское руководство имело необходимый рычаг для успешных переговоров о льготных поставках нефти из России (в чем публично признался Семашко). В политическом смысле закрытие венесуэльского проекта означает для Беларуси признание монополии российских поставщиков углеводородов, а это очевидное ослабление переговорной позиции на будущее.

Еще более усугубляет ситуацию отсутствие ясности по началу строительства белорусской АЭС. Генеральный контракт планировалось подписать до конца июня, однако по поступившей информации срок перенесен еще на месяц. Замедление этого проекта особенно неприятно лично для президента Лукашенко, который уже провозгласил Беларусь в качестве будущего лидера регионального энергетического рынка. Кроме того, отсутствие контракта на строительство также означает задержку кредитного финансирования со стороны России, что не менее болезненно уже для белорусской экономики.

Таким образом, в действиях белорусских властей следует зафиксировать два тренда. Во-первых, наблюдается попытка перейти от пассивной самозащиты к более активным действиям в сфере экономического сотрудничества с Россией. Во-вторых, сохраняется приобретающий устойчивость тренд на заморозку диалога с Западом.

Это может означать, что официальный Минск сосредоточился на жестком торге с Россией за экономические преференции в Таможенном союзе и пока не собирается использовать фактор «либерализации» парламентских выборов в качестве инструмента внешней политики на западном направлении. Преференции и прямое финансирование, которые белорусские власти надеются получить в ходе торга с Россией об условиях поддержки евразийского объединения, значительно превышают гипотетические выгоды от такой либерализации.