Минск предлагает считать освобождение Санникова и Бондаренко прелюдией политического диалога

Лукашенко ожидаемо открыл политический торг с ЕС, выпустив на свободу двух политзаключенных – Андрея Санникова и Дмитрия Бондаренко. Данный шаг, вероятно, будет представлен властями, как демонстрация намерения вернуться на путь «либерализации» и возобновления диалога с Западом.

По закону жанра на это должен последовать ответный жест «доброй воли», например, возвращение послов ЕС в Минск к моменту оглашения президентом ежегодного послания (первоначально было назначено на 19 апреля). Правда, первые публичные комментарии европейских политиков позволяют сомневаться в том, что выход на свободу Санникова и Бондаренко будет зачтен Лукашенко как полноценное «очко».

Например, глава Европарламента Мартин Шульц, приветствуя сам этот факт, подчеркнул: «Это – хорошая новость, но она опоздала на шестнадцать месяцев. Эти борцы за свободу вообще не должны были быть арестованы». И напомнил: «Безусловное освобождение и полная реабилитация всех узников совести – необходимое условие для возобновления диалога с белорусскими властями».

Условие пока явно неприемлемое для белорусской стороны. Не случайно в недавних «примирительных» речах, обращенных к Евросоюзу, тема политзаключенных выносилось за скобки повестки дня предполагаемого диалога. В таком формате удовлетворение прошений о помиловании Санникова и Бондаренко выглядит не как освобождение оппонентов власти, оказавшихся за решеткой по сфабрикованному обвинению, а как жест «гуманности» по отношению к преступникам, о реабилитации которых не может быть и речи.

Очень вероятно, что именно из-за отсутствия «положительной» реакции из Брюсселя Лукашенко пришлось отложить выступление с ежегодным посланием на неопределенный срок (его пресс-служба объясняет такой необычный шаг желанием президента «доработать» текст, в т.ч. раздел по внешней политике). Возможно, до 23 апреля, когда состоится очередной Совет министров иностранных дел стран ЕС, белорусским властям придется сделать дополнительный взнос в «дело мира» (например, отпустить еще кого-либо из политзаключенных).

В то же время в контексте ряда недавних заявлений высокопоставленных представителей власти официальный Минск уже давал понять европейцам, что выдача Санникова и Бондаренко – далеко не единственная уступка, на которую готов пойти Лукашенко. Круг тем для «диалога» очерчен достаточно широко – в диапазоне от отмены смертной казни до некоторой либерализации условий предстоящих осенью парламентских выборов.

В контексте ряда заявлений высокопоставленных представителей власти официальный Минск дает понять европейцам, что выдача Санникова и Бондаренко – далеко не единственная уступка, на которую готов пойти Лукашенко. Круг тем для «диалога» очерчен достаточно широко – в диапазоне от отмены смертной казни до некоторой либерализации условий предстоящих осенью парламентских выборов.

Данный тренд на «либерализацию» пока рано расценивать как однозначно необратимый. Заметно, что подобного рода решения даются Лукашенко нелегко. Будущее этого тренда зависит во многом от внешних факторов, в первую очередь от того, согласится ли Брюссель немедленно поощрить «мирные инициативы» Минска. В качестве мер поощрения могут быть благожелательно приняты сворачивание дипломатического конфликта (возвращение послов), публичный отказ от дальнейшего наращивания санкций.

При этом белорусские власти всячески намекают Брюсселю, что эффективность санкций не следует преувеличивать (что не мешает пропаганде представлять их как потенциальный источник всевозможных экономических бед).

Действительно, в освобождении Санникова и Бондаренко санкции сыграли некую роль – значительную, но не решающую. В большей степени на это вынужденное решение Лукашенко повлияла не слишком «гибкая» позиция Москвы, которая не предложила Минску сколько-нибудь приемлемую альтернативу в разгар конфликта с Брюсселем. К тому же, Лукашенко, видимо, пока не считает ситуацию настолько безысходной, чтобы пойти на сценарий «Северная Корея».