Тема моратория на смертную казнь может открыть «диалог» Беларуси с Западом

Лукашенко использовал платформу российского международного канала для демонстрации иностранным критикам жесткой позиции по вопросу смертной казни. Одновременно он обозначил перспективу возможных переговоров на данную тему.

20 марта в Москве после завершения саммита глав государств Евразийского экономического сообщества президент Лукашенко дал интервью российскому англоязычному каналу Russia Today, вещающему на иностранную аудиторию.

Существенную часть 30-минутного интервью заняло обсуждение приведенного накануне в исполнение смертного приговора двум осужденным по делу о терактах в Минске и Витебске. Лукашенко впервые публично комментировал это событие, в том числе свой отказ смягчить наказание приговоренным. Он жестко настаивал на собственной правоте, назвал и причину: «Это исключительно уголовное дело, которое не следует политизировать».

При этом Лукашенко счел нужным дважды подчеркнуть, что ЕС не обращался к нему с предложением отсрочить расстрел смертников. Таким образом, он дал понять, что не нарушил никаких обязательств, и одновременно – готов обсуждать вопросы смертной казни с европейцами.

Таким парадоксальным образом Лукашенко наметил перспективу диалога по теме о введении в Беларуси моратория на смертную казнь. Уже на следующий день в Минске председатель Конституционного суда П. Миклашевич разъяснил журналистам процедуру введения моратория или даже отмены нынешней «высшей меры» наказания.

Для белорусских властей, чьи отношения с Западом оказались в политическом тупике, открытие дискуссии на тему введения моратория на смертную казнь сулит серьезные перспективы. И не столько в плане достижения положительного результата, хотя такое решение могло бы стать полноценным «пропуском» в Совет Европы, сколько в имитации процесса нормализации отношений

Для белорусских властей, чьи отношения с Западом оказались в политическом тупике, открытие подобной дискуссии сулит серьезные перспективы. И не столько в плане достижения положительного результата (хотя отмена смертной казни могла бы стать полноценным «пропуском» в Совет Европы), сколько в имитации процесса нормализации отношений. Причем «процесса» довольно долгосрочного, поскольку даже введение моратория на казнь легко обставить множеством процедур, выполнение которых может выглядеть не как уступка и проявление слабости, а как реплика в «конструктивном диалоге».

Одновременно это позволило бы приступить к «диалогу» (надо же с чего-то начинать) с менее болезненной для официального Минска темы, чем, скажем, освобождение и реабилитация политзаключенных, либерализация избирательной системы.