После «триумфа» в Москве Лукашенко может сожалеть о срыве переговоров с МВФ в Минске

Долгосрочные риски после «триумфа» в Москве выглядят столь высокими, что в итоге могут привести к еще большему ослаблению президентской власти, чем в случае выполнения «неудобных» условий МВФ.

Международный валютный фонд (МВФ) не планирует до конца года возвращаться к переговорам по предоставлению очередного кредита Беларуси, заявила постоянный представитель организации в РБ Наталия Колядина. Причина – отсутствие достаточного прогресса по основным макроэкономическим показателям, что являлось главным условием для возобновления переговоров.

Еще двумя месяцами ранее такое известие могло всерьез огорчить белорусское руководство. Россия демонстративно поддерживала позицию МВФ в отношении Беларуси: необходимость проведения структурных реформ, более жесткой финансовой и социальной политики. По этой причине даже было отложено выделение второго транша кредита Антикризисного фонда ЕврАзЭС. Неопределенными выглядели и перспективы завершения газовых переговоров.

Исчерпав внутренние финансовые резервы, Лукашенко, казалось, был готов пойти на выполнение крайне невыгодных для себя условий. Реализация рекомендаций МВФ в экономической сфере оборачивалась рецессией, ростом безработицы, деиндустриализацией, в политической – утратой многих рычагов административного управления экономикой (фактически – ослаблением президентской власти). «За скобками» было еще и очень болезненное чисто политическое условие – освобождение политзаключенных.

На возвращение переговорной миссии МВФ в Минск надеялись до последнего, однако параллельно продолжались и переговоры с Москвой. С Россией удалось договориться быстрее, причем, как считает Лукашенко, выбран менее «зависимый» способ решения проблемы дефицита финансирования.

На первый взгляд, поступившись ранее заявленными принципами, Россия и впрямь пошла навстречу всем чаяниям Лукашенко. За «Белтрансгаз» уплачено $2,5 млрд. Снижение цен на российский газ обещает годовую экономию примерно на ту же сумму. «Газпром» согласился на реструктуризацию текущей газовой задолженности. Выделяется 10-миллиардный кредит на строительство АЭС и сопутствующей инфраструктуры (раньше речь шла лишь о $6 млрд.). Получен кредит в $1 млрд. под залог акций Новополоцкого НПЗ. 400-миллионный транш кредита ЕврАзЭС поступит уже в декабре. Такой «золотой дождь» увеличит золотовалютные резервы до уровня, достаточного для обслуживания текущих платежей по внешним долгам, разгрузки напряжения на валютном рынке. Это вернет управляемость страной, позволит «законсервировать» основные элементы общественно-политической модели в краткосрочном периоде, а значит – послужит укреплению президентской власти.

В 2012 году или его первой половине следует ожидать некоторой стабилизации – инфляция 20-50%, постепенная девальвация в рамках 10-30% – в зависимости от того, насколько амбиции Лукашенко по разогреву ВВП будут погашены его советниками. В очередной раз, несмотря на все декларации по либерализации, экономика полностью перейдет в режим ручного управления.

В 2012 году или его первой половине следует ожидать некоторой стабилизации – инфляция 20-50%, постепенная девальвация в рамках 10-30% – в зависимости от того, насколько амбиции Лукашенко по разогреву ВВП будут погашены его советниками. В очередной раз, несмотря на все декларации по либерализации, экономика полностью перейдет в режим ручного управления.

Но значит ли это, что Россия, смягчив переговорные требования, в очередной раз согласилась профинансировать президентские перспективы Лукашенко? Отнюдь. На этот раз, решив сиюминутные проблемы бедствующего союзника, Россия закладывает прочную экономическую базу под свои геостратегические интересы в Беларуси. Причем в новом раскладе фигура Лукашенко теряет свое прежнее (возможно, преувеличенное) значение основного гаранта таких интересов. Ключевой элемент этой схемы – получение полного контроля над «Белтрансгазом».

Сегодня Лукашенко пытается выдать утерянный газопровод за «кусок ржавой трубы», который без гарантированного наполнения транзитным российским продуктом якобы особой ценности уже не представлял. И сознательно умалчивает о не менее важной его составляющей – «Белтрансгаз», даже «ржавый», остается монопольным оператором по внутреннему газоснабжению. Интересы населения вряд ли имеют здесь большое значение, белорусы и раньше исправно оплачивали не менее 100% себестоимости потребляемого газа. А вот интересы промышленных потребителей в их традиционном для Беларуси понимании оказываются под угрозой. Перераспределение дотаций и преференций, в т.ч. энергетических, – важнейший элемент управления в белорусской «экономической модели». Целые отрасли, прежде всего, химическая, для которой газ – не только источник энергии, но и сырье, удерживались на плаву за счет льготных тарифов. Заинтересован ли «Газпром» продолжать подобную практику? Нет, конечно. Это трудно представить даже с точки зрения его акционеров, а ведь «Газпром» является проводником не только корпоративных экономических, но и государственных политических интересов. С чем не раз публично соглашался и Лукашенко.

Показательно, что неоднократные попытки «Газпрома» получить доступ (не полный контроль!) к внутренним системам газораспределения в странах Западной Европы неизменно получали категоричный отпор.

Перераспределение дотаций и преференций, в т.ч. энергетических, – важнейший элемент управления в белорусской «экономической модели». Целые отрасли, прежде всего, химическая, для которой газ – не только источник энергии, но и сырье, удерживались на плаву за счет льготных тарифов. Заинтересован ли «Газпром» продолжать подобную практику? Нет, конечно. Это трудно представить даже с точки зрения его акционеров, а ведь «Газпром» является проводником не только корпоративных экономических, но и государственных политических интересов. С чем не раз публично соглашался и Лукашенко

Легко представить, что следующим «ржавым куском» окажется, например, «Гродно-Азот», для которого льготная с 1 января цена в $165 за тыс. кубометров на «входе» с учетом дополнительных затрат может вылиться в $265 на «выходе». По логике белорусских властей – пусть с этой «мигренью» справляются россияне, раз они и являются ее первопричиной… Список можно продолжить, хотя и не факт, что для восточных соседей так уж привлекательны потрепанные кризисом и неэффективным госуправлением флагманы белорусской индустрии.

И еще одно важное в данном контексте обстоятельство – выделяя очередные ресурсы на «мягких» условиях, россияне, конечно, догадываются, что Лукашенко воспользуется ими, как шансом для сохранения удобной «экономической модели». То есть, реформы будут отложены, деньги протранжирены, деградация экономики продолжится, и через полгода-год Лукашенко окажется в еще более глубокой финансовой яме. Только второго «Белтрансгаза» у него нет. Вот тогда на переговорах о дополнительной братской помощи могут быть предъявлены действительно жесткие требования – и экономические, и политические (например, о более тесном военно-техническом сотрудничестве).

С этой точки зрения о потере переговорных перспектив с МВФ у Лукашенко есть повод сожалеть и сегодня. Ведь долгосрочные риски после «триумфа» в Москве выглядят столь высокими, что в итоге могут привести к еще большему ослаблению президентской власти, чем в случае выполнения условий МВФ.