«Исторический обмен шпионами» между Западом и РФ показал полное отсутствие субъектности у беларуского режима

Режим Лукашенко не заработал политический капитал на большом обмене “шпионов на политзаключенных” между Россией и Западом. Это связано с тем, что Минск играл лишь техническую роль, наполнив обменный фонд в интересах России. Неспособность использовать эту акцию для решения проблемных вопросов с Польшей свидетельствует об отсутствие субъектности и полной зависимости Минска от Кремля. Этим объясняется и нежелание режима Лукашенко вступать в содержательные переговоры с Западом по освобождению / обмену политических заключенных в целом. Нормализация отношений между Западом и режимом не в интересах Кремля. 

В результате первого после окончания холодной войны «исторического обмена шпионами» были освобождены несколько известных российских политзаключенных, а также иностранные граждане, осужденные в РФ по обвинениям в шпионаже. Среди них два гражданина США, гражданин ФРГ и гражданин с двойным гражданством России и Германии.

Переговоры об обмене Кремль инициировал еще в 2021 году, когда стремился вызволить своих агентов, находящихся в заключении в западных странах. Особый интерес Москва проявляла к киллеру ФСБ Вадиму Красикову, приговоренному в 2021 году в Германии к пожизненному сроку за убийство чеченского полевого командира Зелимхана Хангошвили. Среди других российский приоритетов значились Анна и Артем Дульцевы, осужденные за шпионаж в пользу РФ в Словении в 2023 году, а также Пабло Гонсалес (он же россиянин Павел Рубцов), задержанный в Польше после начала российско-украинской войны по подозрению в шпионаже в пользу РФ. Обмену предшествовала многолетняя координация усилий между западными союзниками в лице США, Германии, Словении и Польши при участии российской оппозиции в изгнании — в частности Фонда по борьбе с коррупцией (ФБК).

Хотя процесс подготовки обмена координировался по линии ФСБ России и ЦРУ США, Лукашенко сыграл в обмене техническую роль — он помиловал гражданина Германии Рико Кригера, приговоренного к высшей мере наказания в Беларуси. Задача Лукашенко заключалась в том, чтобы подтолкнуть Германию к скорейшей сделке. Благодаря делу Кригера Россия получила в «oбменный фонд» ценного заложника, предоставленного Минском.

Участие в обмене Польши, с одной стороны, и режима Лукашенко – с другой, поставило серьезный вопрос: могли ли беларуские политзаключенные быть включены в сделку? Уже известно, что беларуские демсилы не только не были допущены к переговорам, но и не знали о факте их существования. Но, говоря объективно, они не имели шансов повлиять на процесс, поскольку у них нет в заключении никого, кто мог бы заинтересовать Кремль или Запад.

Еще более важным вопросом является следующий: почему Лукашенко не воспользовался ситуацией, чтобы решить один из наиболее проблемных вопросов в отношениях с Польшей? Речь об освобождении из тюрьмы политического заключенного и беларуского журналиста польского происхождения Анжея Почобута. Вовлеченность Варшавы в переговоры, а также подключение к операции Лукашенко по команде из Кремля гипотетически создавало такую возможность. Тем более, что освобождение Почобута является одним из предварительных условий для начала диалога о нормализации ситуации на границе между Варшавой и Минском. Правда, в самой Варшаве уточняют: переговоры об освобождении Почобута проходят в другом режиме, напрямую с представителями Беларуси.

Вместо этого беларуская сторона озвучила изначально неприемлемое предложение освободить политзаключенного журналиста Почобута в обмен на выдачу Минску замглавы Объединенного переходного кабинета, руководителя Народного антикризисного управления Павла Латушко. При том, что в Польше в заключении находятся около десятка задержанных граждан Беларуси, обвиненных в шпионаже и диверсиях в интересах российских и беларуских спецслужб.

Такое поведение Минска можно объяснить только следующими обстоятельствами. Во-первых, режим полностью утратил военно-политическую автономию и вынужден согласовывать каждый шаг во внешней и военной политике с Москвой. На данном этапе, следовательно, российская сторона не дает добро на освобождение политических заключенных, включая Почобута. Вместо этого Кремль заинтересован в сохранении постоянной точки напряженности на беларуско-польской границе для вытягивания дополнительных ресурсов и отвлечения внимания стран восточного фланга НАТО от российской военной кампании против Украины. То, что немецкое правительство никак не отреагировало на предложение о диалоге со стороны Минска по судьбе Кригера говорит о понимании Берлином бессубъектного и марионеточного характера беларуского режима.

Во-вторых, после смерти Алексея Навального нельзя полностью исключать того, что режим мог пойти и на устранение ряда известных беларуских политических заключенных в заключении. О состоянии лидеров протеста 2020 года внешний мир не получал новостей уже долгое время. Тем более, что на сегодняшний день, как минимум, шестеро политзаключенных умерли в заключении. Коме того, известно о минимум трех смертях людей на свободе из-за давления или последствий нечеловеческих условий в изоляторах.

Начало любых содержательных переговоров по вопросу освобождения или обмена политических заключенных с Западом неизбежным образом вскроет этот факт и приведет лишь к усилению санкционного прессинга. Поэтому режим предпочитает игнорировать сигналы Запада и ставит изначально невыполнимые условия, а также эксплуатирует тактику «жестов доброй воли», освобождая по амнистии тех политзаключенных, чьи сроки подходят к концу.