Цифровая геополитика: создаем собственный «национальный» стек

Беларуские власти намерены доминировать в национальном сегменте всемирной сети. Под «национальным» теперь понимается союзное информационное пространство — оно предполагает наложение цифровых контуров поверх физических границ государств. На практике такая политика Минска означает добровольное присоединение к российскому стеку, находящемуся далеко не в самой продвинутой стадии формирования.

10 июля в Москве представители Беларуси и Росиии обсудили актуальные вопросы выполнения пункта 8 («Общее информационное пространство Союзного государства») Основных направлений реализации положений Договора о создании Союзного государства на период 2024-2026 гг. Спустя два дня беларуский министр информации Марат Марков подвел итоговую черту.

По его мнению, перед Беларусью и Россией стоят две взаимосвязанные задачи. Первая — необходимо доминировать в собственном (т.е. союзном) информационным пространстве. Вторая — чтобы доминировать, необходимо развивать свои социальные сети и интернет-сервисы и таким образом избавиться от зависимости от западных продуктов, которые навязывались беларусам многие годы. Марков предлагает заместить YouTube Telegram, ТikTok, Instagram и прочие соцсети и платформы «собственными» инструментами.

Министр информации, таким образом, повторно озвучил давнюю мечту беларуского правящего класса: обеспечить стране онлайн-независимость через создание собственного «стека» – политологи позаимствовали этот термин у Кремниевой долины. Мечта изначально была несостоятельной, и потому несостоявшейся. Но с актуальными поправками (ведь теперь речь идет не о национальном, а о союзном информационном пространстве) она выглядит более живой и реалистичной.

На языке ИТ «стек» – это сумма всех технологий и служб, на которые опирается конкретное приложение, от микросхемы до операционной системы и сети. В политике это означает почти то же самое, только на уровне государства. Национальный стек – это суверенное цифровое пространство, куда входит не только программное и аппаратное обеспечение, но и инфраструктура для платежей, онлайн-идентификации и контроля информационных потоков.

В аспекте цифрового импортозамещения Россия преуспела больше, чем Беларусь — Минск, к примеру, ни создал, ни даже предложил аналога закрытого властями интернет-портала TUT.by. Владимир Путин, считающий всемирную сеть «проектом ЦРУ» и видящий врагов повсюду, всегда придавал этому вопросу большое значение — особенно с 2014 года.

После начала войны в Украине путинский режим при помощи предписанного интернет-провайдерам аппаратного обеспечения заблокировал маршрутизатор Tor, которым многие пользуются ради анонимности. Деятельность сетей Instagram и Facebook, принадлежащих компании Meta Platforms Inc., в России признана экстремистской и запрещена (пользоваться ими по-прежнему возможно, хотя и с рядом ограничений). Кроме того, в России медиахолдинг VK довольно успешно продолжает продвигать собственные продукты. Также существует РуТуб, национальный аналог YouTube.

Для автократа калибра Путина наиболее вдохновляющим является пример китайского «Золотого щита» – агрегатора, который блокирует пользователям доступ к определенным сайтам и до нуля снижает скорость VPN-сервисов, делая их неэффективными. Эксперты, однако, указывают на то, что России этот пример следовало взять на вооружение значительно раньше, ведь теперь она обречена на перманентное отставание (с учетом того, что отставание китайских информационных технологий от их новейшей волны оценивается специалистами в 5-10 лет).

Наиболее уязвимым российский стек является на аппаратном уровне – на уровне компонентной базы. Изготовители микросхем по всему миру, пользующиеся американскими технологиями для разработки или производства, обязаны получить экспортную лицензию от Министерства торговли в Вашингтоне. А значит, вопрос санкций здесь стоит достаточно остро. В конечном счете Россия может впасть в зависимость от китайского оборудования и программного обеспечения, чего опасаются даже ее собственная власть.

Беларусь, в свою очередь, оказывается в двойной зависимости – в том числе от российской цифровой среды вообще и информационного контента в частности. Вместо этой определенно двойной зависимости лучше было бы предпочесть прежнюю – распределенную, но об этом беларуские власти на данном этапе задумываются не особенно сильно. Трудно вообразить более токсичную информационную среду, чем беларуская, но российская является именно такой.

Предполагается, что медиахолдинг Союзного государства позволит устранить диспаритет присутствия беларуских СМИ в России, но каким образом это будет реализовано – пока не знают, вероятно, и сами инициаторы проекта. Обострение «споров» между провластными блогерами и пропагандистами – свидетельство того, что проблема дележа национального цифрового пространства будет стоять достаточно остро в ближайшей перспективе.

Таким образом, маразм в сети будет крепчать, а политика в сфере информационной безопасности Беларуси будет выстраиваться приблизительно так: мы закрываем множественные внешние уязвимости, сводя их к черной дыре зависимости.