Влияние пандемии COVID-19 на Беларусь: результаты исследований

“Ковид стал частью грустной новой нормальности, как плохая погода”

27 января 2022 года Еженедельный аналитический мониторинг Belarus in Focus в партнёрстве с Пресс-клубом, сайтом экспертного сообщества Беларуси «Наше мнение», Беларуским фондом медицинской солидарности, Беларуским институтом стратегических исследований (BISS) и инициативой «Белые халаты» провели онлайн-заседание экспертно-аналитического клуба, чтобы обсудитб исследования о влиянии ковида.

Основными спикерами выступили аналитики и исследователи:

• Филипп Биканов – социолог, исследователь общественного мнения, автор исследования «Как жители Беларуси реагируют на коронавирус»;
• Лев Львовский – старший научный сотрудник BEROC / проект «Ковидономика Беларуси»;
• Михаил Дорошевич – исполнительный директор Baltic Internet Policy Initiative.

Также в заседании экспертно-аналитического клуба приняли участие представители международных организаций и дипломатического корпуса, аналитики и журналисты.

Модерировали дискуссию Вадим Можейко (BISS/Наше мнение) и Антон Рулёв (Belarus in Focus/Пресс-клуб).

Как эпидемия COVID-19 изменила жизнь и экономику Беларуси

Филипп Биканов вспоминает, что когда-то ковид был доминантой темой для общества, особенно для людей, которые не очень вовлечены в политику – например, согласно опросам, эпидемия была более актуальной темой для женщин. Теперь же “ковид стал частью грустной новой нормальности, как плохая погода”: она и не уходит, но и не получается обращать на нее слишком много внимания. Особенно сильно ковид повлиял на уязвимые группы, такие как пожилые люди, так как из-за загруженности медиков меньше внимания уделялось другим заболеваниям.

Беларуская экономика от пандемии пострадала не так сильно, ведь мы принимали меньше всех в Европе мер по этому поводу, отмечает Лев Львовский. Впрочем, Беларусь – малая открытая экономика, и хоть мы не запирались на локдаун, но запирались наши партнеры, включая Россию, а это означало падение внешнего спроса. Беларусы смотрели новости из других стран и уходили на добровольную самоизоляцию: по индексам мобильности от Google и Яндекс самоизоляция в Минске была выше, чем в Москве (хотя там был приказ и его контроль, а у нас ничего). Соответственно, экономически пострадал ритейл, бары, рестораны и транспортники. Запоздалый пакет мер по поддержке бизнеса не был хоть сколько-то значим. Власти поддерживали по факту только госпредприятия директивным кредитованием, поэтому они последствия эпидемии почти не заметили.

Лев заключает, что “на макроуровне беларусы почти не пострадали”, хотя у отдельных категорий и значительно снижались доходы, особенно у работников малых частных компаний в сферах торговли, гостеприимства и транспорта. В гендерном разрезе женщины ощущали больший удар со стороны пандемии, так как родители старались не пускать детей в школу, и их домашнее образование чаще всего ложилось на женские плечи.

Михаил Дорошевич отмечает высокий процент неготовности беларусов вакцинироваться, а также постепенное снижение интереса к информации от Минздрава. Из-за ограничений работы и закрытия многих независимых медиа снизилось количество материалов про пандемию. На этом фоне множится недостоверная информация, фейки и фактоиды: про принудительную вакцинацию и отрицание опасности ковида, неэффективность (или даже опасность) масок и вакцин, и даже имплантацию чипов и связь ковида с сетями 5G. Популярный страх перед побочными эффектами от вакцин по мнению Михаила может быть связан с распространением российской дезинформации про негативные эффекты тех вакцин, которые фактически недоступны людям как в России, так и в Беларуси. Михаил также обращает внимание, что мужчины в Беларуси особенно переоценивают свои возможности по распознаванию дезинформации.

Чего добились власти своим подходом к коронавирусу

Филипп Биканов замечает парадокс восприятия опасности ковида в беларуском обществе. Те, кто не доверяют власти в целом, не воспринимают и ее заявления про опасность вируса. А те, кто государству доверяют, считают, что оно неплохо справляется с эпидемией и относятся к ковиду более спокойно.

По мнению Филиппа, гораздо сильнее на общественное мнение влияет то, что эпидемия длится два года, и за это время не произошло визуально заметной катастрофы. А данные по избыточной смертности не так заметны за пределами экспертного сообщества.

Лев Львовский обращает внимание на корреляцию отношения беларусов к ковиду и их экономическое положение: больше беспокоились более обеспеченные люди. Это может быть связано с тем, что они же чаще владеют английским языком и вообще больше ценят свою жизнь. В целом же люди в Беларуси в начале пандемии не были привычны к тому, чтобы действовать автономно от власти и ожидали каких-то пакетов помощи – но со временем осознали, что помощи не будет. Частный бизнес хоть и не получил помощи (как это было в соседних странах), но воспринимал невмешательство государства и невнимание к своему сектору скорее позитивно. А потом политический кризис и репрессии стали играть большую роль, чем пандемия.

Михаил Дорошевич обращает внимание, что власти как будто достигли своих целей: и экономика после первых шоков пандемии выровнялась, и люди про ковид забыли. Но радоваться тут нечему: люди не получают доступа к информации, а частный бизнес – к поддержке. В итоге у людей сформировалось недоверие и к вакцинам, а противоречивые сигналы о масках привели к тому, что их не надевают в общественных местах. Лев с ним согласен: “Часть общества не слишком поверит даже заявлениям Минздрава про вред курения”. И в целом одним из главных негативных последствий, которое останется с нами надолго, видит подрыв доверия ко всем институтам власти.

Также Михаил считает, что “коммуникационная кампания по преодолению пандемического кризиса провалена”: например, на YouTube канале Минздрава он видел достаточно разумные ролики по коронавирус, но у них от нескольких десятков до пары сотен просмотров, и нет никакой кампании по их продвижению. Впрочем, Лев не верит в эффективность такой кампании, если бы она и была: “Видео Минздрава не смотрят потому, что он всё доверие растратил неуклюжей подделкой статистики”. Впрочем, в этом эксперт видит и позитив: из-за низкого уровня доверия власти ее тезисы про лечение коронавируса березками и тракторами не конвертируются в опасное поведение.

Что можно делать для борьбы с эпидемией

Филипп Биканов видит два инструмента влияния на эпидемию ковида в Беларуси. С одной стороны, через международные организации, еще не изгнанные и не закрытые, такие как ЮНИСЕФ, можно доносить важную информацию до Минздрава. С другой стороны, общество может уколоть себя вакциной, попробовав убедить сомневающихся друзей на уровне личной коммуникации.

Лев Львовский считает, что в нынешней ситуации каждый может бороться с коронавирусом только на уровне своего домохозяйства – привиться, купить маски, не ходить на большие мероприятия.

Михаил Дорошевич считает, что через возрождаемые в релокации медиа можно и нужно работать с аудиторией, которая не хочет вакцинироваться. Согласно исследованиям, более скептически к вакцинации относятся как раз те, кто получает информацию из разных источников в мессенджерах и соцсетях. И раз уж ковид стал постоянной частью жизни – значит и информационная кампания должна быть постоянной, включая рассказы о лучших практиках борьбы с ним в мире.

***
Автор: Вадим Можейко