Союзные программы: что изменится в отношениях Минска и Москвы

От аморфной “гармонизации” до учебно-боевого центра под Гродно

Ключевые направления утечки суверенитета записаны еще в соглашениях конца 90-х. К счастью, большинство из этих договоренностей так и не заработали.

16 сентября 2021 года еженедельный аналитический мониторинг Belarus in Focus в партнерстве с Пресс-клубом, сайтом экспертного сообщества Беларуси «Наше мнение» и Белорусским институтом стратегических исследований (BISS) провели онлайн-заседание экспертно-аналитического клуба чтобы обсудить перспективы нового витка беларуско-российской интеграции.

Основными спикерами выступили эксперты и аналитики:

• Павел Мацукевич – старший аналитик Центра новых идей, ранее временный поверенный в делах Беларуси в Швейцарии;
• Павел Слюнькин – ассоциированный аналитик Европейского совета по международным отношениям (ECFR), бывший первый секретарь управления Европы МИД РБ;
• Анатолий Паньковский – редактор сайта экспертного сообщества «Наше мнение» и «Беларусского ежегодника»;
• Валерий Карбалевич – политический обозреватель «Радио Свобода».

Также в заседании экспертно-аналитического клуба приняли участие представители международных организаций и дипломатического корпуса, аналитики и журналисты: Юрий Дракохруст, Геннадий Коршунов, Агнешка Комаровска и другие.

Модерировали дискуссию Вадим Можейко (BISS) и Наталья Гантиевская (Belarus in Focus/Пресс-клуб).

Яркие тезисы из дискуссии

• «Союзные программы – план по составлению планов» (Анатолий Паньковский);
• «Спрятаться от российских интеграционных приставаний» (Павел Мацукевич);
• «Базовое противоречие между Лукашенко и Путиным – они оба хотят власти над Беларусью» (Павел Слюнькин);
• «Уязвимость Лукашенко не в конфронтации с Западом, а в нехватке внутренней легитимности» (Валерий Карбалевич).

Насколько вообще важны союзные программы?

Участники дискуссии согласились, что до тех пор, пока не опубликованы полные тексты соглашений – преждевременно говорить как о прорывах (что твердили госСМИ), так и об отсутствии угроз.

Павел Мацукевич обратил внимание, что только политический кризис 2020 года вынудил Лукашенко достать дорожные карты из-под сукна, и их согласование в виде союзных программы стало знаковым событием в интеграционном процессе. Валерий Карбалевич, однако, считает, что обе стороны пошли на компромиссы и подписывают выхолощенную версию документов. И если Минск заинтересован заручиться поддержкой Москвы перед грядущими санкциями, то Кремль перед думскими выборами хотел демонстрации внешнеполитического прогресса.

Павел Слюнькин заметил, что правовой статус обсуждаемых документов пока неясен: это детально проработанные соглашения (со сроками и обязательствами), или это разновидность дорожных карт с расплывчатыми формулировками и планами договориться позже. Пока же он классифицировал пункты союзных программ по ключевым словам:

• «Гармонизация» – у сторон либо нет интереса создать единые нормы в этих отраслях (таких, как финансы), либо есть понимание, что это невозможно;
• «Унификация» – возможно не просто сближение, а общие основы. Это менее критические сферы, такие как права потребителей;
• «Интеграция» – переход на общие стандарты, возможно на основе российских. Это сферы, где есть запрос на большую прозрачность, более эффективную борьбу с контрабандой, ускорение трансграничных проверок (включая таможенные системы маркировки и платежные системы). Но из-за противоречивых интересов лоббистов разных бизнес-схем, успех тут маловероятен;
• «Формирование» + «единый» – это самые амбициозные части (энергетика, аграрные рынки). Однако непонятно, как разрешить базовые противоречия, которые не позволяли создавать единые рынки все это время. Конкретные сроки либо не обозначены, либо задачи размыты: так, по газу к декабрю 2023 года запланирован не единый рынок, а лишь “единые принципы”.

Анатолий Паньковский называет союзные программы “планом по составлению планов”, и в целом перевернутой версией Союзного договора, где вместо неудавшегося движения сверху вниз предлагается движение снизу вверх – от отдельных элементов к общей интеграции.

Угрожают ли союзные программы суверенитету Беларуси?

«Аншлюса в седьмой раз за год не произошло», – иронизирует Павел Слюнькин. И аншлюса не стоит ожидать ближайшем будущем (хотя угроза такая в целом есть). Москва и не стремится принудить Минск к сдаче суверенитета, а делает ставку на медленное удушение и методичное укрепление своей роли – для сильной позиции в будущем, когда будет больше возможностей.

Павел Мацукевич обращает внимание, что ключевые направления утечки суверенитета записаны еще в соглашениях в конце 90-х, вплоть до Договора о создании Союзного государства. Там обозначены и единые госорганы, и возможность единого членства в международных организациях. К счастью, большинство из этих договоренностей так и не заработали.

Однако сейчас положение Беларуси совсем иное, нежели в начале 2000-х. Тогда поле для маневра было шире, оно позволяло за играми в многовекторность «спрятаться от российских интеграционных приставаний». Нынешний уровень неприятия режима Западом, однако, хотя и сужает это поле, но также позволяет Москве не спешить с политической интеграцией, а положиться на фактор времени. К тому же Россия учится на ошибках Лукашенко и понимает, что даже если Лукашенко и согласует решения по форсированию интеграции, то это рискует вызвать такую же волну неприятия в беларуском обществе, как и объявление 80% на выборах.

Анатолий Паньковский характеризует происходящее как «аутсорсинг функций независимости России»: «Внешнеполитическая структура лежит, Макей работает телеведущим, а с Западом вынуждены говорить через Москву».

Почему активизировалось военное сотрудничество?

Говоря об усилении военного сотрудничества, эксперты упоминали в первую очередь учебно-боевой центр под Гродно, где разместились российские боевые самолеты и подразделения зенитно-ракетных войск. Его называют не столько учебным, сколько боевым, ведь речь идет о скоплении российской военной техники, да и российские военные там представлены не десятком преподавателей в учебных классах.

Павел Слюнькин считает, что согласие России подписать союзные программы в нынешнем виде базируется в том числе на динамике военного сотрудничества. По мнению Слюнькина, Лукашенко кажется, что, уступая в военной сфере, он уступает меньше суверенитета, чем если бы шел на политическую или экономическую интеграцию.

После того как отношения с Западом и НАТО ушли в пике, образовался вакуум, и раз уж так, то Лукашенко стремится и его использовать. Москве он продает антизападную риторику, а далее использует Путина и российскую армию как тотем, который можно нести перед собой и угрожать Западу: «Будете нападать на меня – будем еще больше интегрироваться».

Павел Мацукевич отмечает, что Минску все же не очень приятно презентовать договоренности в военной сфере – ведь это ущемляет суверенитет просто тем фактом, что иностранные солдаты, «российский сапог», находятся на нашей территории. И хотя с точки зрения войны и мира этот учебно-боевой центр мало что решает – это вопрос символический: «Все годы независимости стремились этого избежать, а теперь это становится реальностью».

Как подписание союзных программ будет воспринято Западом?

По мнению Павла Мацукевича, европейцев более беспокоит усиление российского военного присутствия в Беларуси, чем интеграционные программы в экономической сфере. Ведь и так даже в лучшие годы (2014-2020) Запад воспринимал Беларусь как продолжение интересов России. Павел Слюнькин вспоминает, как глава МИД Литвы Линас Линкявичюс еще на момент учений “Запад-2017” говорил, что от беларуского суверенитета мало что осталось. И в целом Балтика и дальше будет оценивать угрозы сильнее, чем условная Испания. Валерий Карбалевич ожидает также реакции и роста опасений со стороны Украины, которую Лукашенко в контексте военных учений и подписания союзных программ называет чуть ли не врагом, хотя раньше подчеркнуто декларировал нейтралитет.

Также Карбалевич считает, что активизация союзных программ станет для Запада дополнительным аргументом в правильности его политике. А Павел Мацукевич обращает внимание, что санкционная политика Запада уже и так игнорирует аргументы, что санкции толкают Минск к Москве.

Но в целом, напоминает Карбалевич, уязвимость Лукашенко не в конфронтации с Западом, а в нехватке внутренней легитимности. Сидение Лукашенко на двух стульях началось только после 2014 года, а до этого он в целом всегда жил в конфликте с Западом (хоть и не таком интенсивном, как сейчас).

Павел Слюнькин считает, что прямой диалог с Москвой по беларускому вопросу для Запада в целом соблазнителен (хотя для Западной Европы больше, чем для Восточной). Однако проблема таких переговоров в том, что Путин и сам не способен по щелчку пальцев изменить ситуацию в Беларуси. Восприятие Лукашенко как марионетки Путина, распространенное на Западе – большое заблуждение: «Базовое противоречие между Лукашенко и Путиным – они оба хотят власти над Беларусью».

Автор: Вадим Можейко